Почему ребенка нельзя ругать за проступки

Какой «метод воспитания» работает гораздо лучше наказаний и как сделать умение слышать эмоции друг друга частью нашей жизни, рассказал психолог Александр Колмановский на своей лекции на Family3 Emotional Fest.

 

Откуда берутся «плохие» эмоции

Когда взрослые люди злятся, обманывают, завидуют, ревнуют, испытывают тоску, мы можем с уверенностью сказать, что почти всегда за этими чувствами скрывается страх. Что же это за страх?

Когда эти взрослые сами были детьми, они всеми силами пытались привлечь к себе внимание своих родных (например, шкодничали и грубили) и на свой запрос о внимании получали от значимых людей какую-то негативную обратную связь.

Например, ребенок кривлялся, а родители, одергивали его, награждали ироничным или презрительным взглядом.  Они ругали ребенка (возможно, преследовали при этом самые благородные цели) за плохие оценки, за драки (не видя в этом запроса на внимание), и ребенок стиснув зубы, извинялся. Но любые осуждения и критика, которые слышали люди от своих родных в детстве, выливались для них в сообщение: «ты плохой».

В результате эти люди выросли со страхом получить на любую ошибку негативный отклик. Они не боятся самого факта ошибки. Они боятся осуждения этой ошибки.

В результате этот механизм (ошибка ребенка – осуждение значимого взрослого – страх непринятия) вызывает огромную гамму переживаний, из которой рождаются все негативные эмоции людей: они замыкаются, озлобляются и так далее.

Как же не ругать ребенка, если он совершил какой-то проступок?

Главный ключ к общению людей —  сочувствие

Надо понимать: если ребенок ведет себя вызывающе, злится, бьет кого-то, ругается, значит, он посылает нам очень сильный вопрос на внимание. Если тихие запросы остаются без ответа, то человек просто увеличивает громкость.

Он дает нам сообщение: «Мне настолько некомфортно, что я веду себя вот так».

Что же делать?

Вести себя с ребенком так, как мы хотели бы, чтобы другие вели себя с нами в схожей ситуации. Например, когда мы делимся какой-то неприятностью с близкими, мы не ждет от них назиданий, советов… Мы ждет от них лишь одного — сочувствия.

Проявлять это чувство не так просто, как нам может показаться на первый взгляд.

По улице бежит ребенок, падает, начинает плакать. Что делаем мы? Подходим к нему, и говорим: «Не плач, успокойся, вон, смотри, птичка полетела». Ребенок в это время думает: «Как не плакать? Больно же!». В словах взрослого «не плач» он слышит посыл «если мне нельзя плакать, а так хочется, значит, я какой-то неправильный ребенок. Со мной что-то не так». Фразой «не плач» взрослый перечеркивает право собеседника на чувства. Это не сочувствие.

В любом диалоге с любым человеком (маленьким или большим), надо ориентироваться на его сиюминутное переживание. Правильно  в этой ситуации было бы сказать: «Представляю, как тебе больно».

Надо реагировать не на поступки человека, а его чувства. Сочувствовать не значит испытывать жалость. Сочувствовать значит сопереживать.

Сочувствовать можно «двойке» («Представлю, как ты расстроился, раздосадован») и «пятерке» («Как я рада за тебя!»).

Важно помнить, что сочувствие это законченная вещь в себе. Оно не сопровождается интонационной запятой или назиданием.

Ребенок получил двойку.  Вы ему говорите: «Знаю, как тебе обидно, но ты же понимаешь, что это не дело». Второй частью фразы вы перечеркнули первую.

Любое осуждение и критика рождают у человека, к которому они обращены, протест. Этот протест деструктивен в своем корне. Он не поможет решить вам возникшую проблему, возможно, создаст лишь видимость решения, а ребенок постепенно станет закрытым или озлобленным.

Что же делать, когда нам хочется критиковать или осуждать ребенка? Выход только один — запретить себе взглядом, словом или как-либо еще проявлять эту реакцию.

Шаг за шагом, сочувствие отогреет ребенка и воспитает его человеком, который сможет адекватно реагировать на критику, и не будет бояться осуждения других.